Неточные совпадения
Он
у постели больной жены в первый раз в жизни отдался тому чувству умиленного сострадания, которое в нем
вызывали страдания других людей и которого он прежде стыдился, как вредной слабости; и
жалость к ней, и раскаяние в том, что он желал ее смерти, и, главное, самая радость прощения сделали то, что он вдруг почувствовал не только утоление своих страданий, но и душевное спокойствие, которого он никогда прежде не испытывал.
Черные глаза ее необыкновенно обильно вспотели слезами, и эти слезы показались Климу тоже черными. Он смутился, — Лидия так редко плакала, а теперь, в слезах, она стала похожа на других девочек и, потеряв свою несравненность,
вызвала у Клима чувство, близкое
жалости. Ее рассказ о брате не тронул и не удивил его, он всегда ожидал от Бориса необыкновенных поступков. Сняв очки, играя ими, он исподлобья смотрел на Лидию, не находя слов утешения для нее. А утешить хотелось, — Туробоев уже уехал в школу.
Потом, она так доступна чувству сострадания,
жалости!
У ней нетрудно
вызвать слезы; к сердцу ее доступ легок. В любви она так нежна; во всех ее отношениях ко всем столько мягкости, ласкового внимания — словом, она женщина!
Мать заметила, что парни, все трое, слушали с ненасытным вниманием голодных душ и каждый раз, когда говорил Рыбин, они смотрели ему в лицо подстерегающими глазами. Речь Савелия
вызывала на лицах
у них странные, острые усмешки. В них не чувствовалось
жалости к больному.
И смотрела на людей за решеткой уже без страха за них, без
жалости к ним — к ним не приставала
жалость, все они
вызывали у нее только удивление и любовь, тепло обнимавшую сердце; удивление было спокойно, любовь — радостно ясна.
Другим глазом он смотрел в лицо матери, губы его медленно раздвигались в улыбку. Мать наклонила голову, острое чувство
жалости вызывало у нее слезы.
В моих поисках тряпок и костей я легко мог бы собрать таких пустяковых штучек за один месяц в десять раз больше. Сашины вещи
вызвали у меня чувство разочарования, смущения и томительной
жалости к нему. А он разглядывал каждую штучку внимательно, любовно гладил ее пальцами, его толстые губы важно оттопырились, выпуклые глаза смотрели умиленно и озабоченно, но очки делали его детское лицо смешным.
Матвей встал. Ему хотелось что-то сказать, какие-то резкие, суровые слова,
вызвать у людей стыд,
жалость друг к другу. Слов таких не нашлось, он перешагнул через скамью и пошёл вон из кухни, сказав...
Артамонов очень подружился с Утешителем. Время от времени на него снова стала нападать скука,
вызывая в нём непобедимое желание пить. Напиваться
у брата было стыдно, там всегда торчали чужие люди, а он особенно не хотел показать себя пьяным Поповой. Дома Наталья в такие дни уныло сгибалась, угнетённо молчала; было бы лучше, если б она ругалась, тогда и самому можно бы ругать её. А так она была похожа на ограбленную и, не возбуждая злобы, возбуждала чувство, близкое
жалости к ней; Артамонов шёл к Серафиму.
На балконе все продолжительно и неловко замолчали. Воскресенский дрожащими холодными пальцами катал хлебный шарик, низко наклонив лицо над столом. Ему казалось, что все, даже шестилетняя Вавочка, смотрят на него с любопытством и брезгливой
жалостью. «Пойти и дать ему пощечину? — бессвязно мелькало
у него в голове. —
Вызвать на дуэль? Ах, как все это вышло скверно, как пошло! Вернуть ему назад деньги? Швырнуть в лицо? Фу, какая гадость!»
Невыносимая
жалость, которую
вызывают у нас глаза страждущего животного, есть божественное состояние в человеке.
И странно: ни малейшей
жалости не
вызвал во мне погибший. Я очень ясно представлял себе его лицо, в котором все было мягко и нежно, как
у женщины: окраска щек, ясность и утренняя свежесть глаз, бородка такая пушистая и нежная, что ею могла бы, кажется, украситься и женщине. Он любил книги, цветы и музыку, боялся всего грубого и писал стихи — брат, как критик, уверял, что очень хорошие стихи. И со всем, что я знал и помнил, я не мог связать ни этого кричащего воронья, ни кровавой резни, ни смерти.
Немного погодя следователь сидел в черной половине за столом и пил чай, а сотский Лошадин стоял
у двери и говорил. Это был старик за шестьдесят лет, небольшого роста, очень худой, сгорбленный, белый, на лице наивная улыбка, глаза слезились, и всё он почмокивал, точно сосал леденец. Он был в коротком полушубке и в валенках и не выпускал из рук палки. Молодость следователя, по-видимому,
вызывала в нем
жалость, и потому, вероятно, он говорил ему «ты».
В голове князя неслись те же образы, но иначе оттененные: труп Костогорова и новорожденный младенец, похищенный им
у матери и умерший на чужих руках,
вызывали в сердце князя не
жалость, а чувство оскорбленного самолюбия и затихшей, но неугасшей совершенно злобы.
Замечательно, что
у Достоевского всюду женщины
вызывают сладострастие или
жалость, иногда одни и те же женщины
у разных людей
вызывают эти разные отношения.